“Галалит” – моя малая Родина, часть 4

Туда-сюда мотались кабелевозы с Мостелефонстроя, неторопливо проезжали мусоровозы, перевозившие бытовые отходы в парниковое хозяйство совхоза, где их использовали для приготовления компоста. Машины проносились с сильным грохотом и пылью. А тут ещё прибавились машины с прицепом, а то и с двумя, везущие песок из-под Крылатского, где его добывали, в Москву на стройки и на предприятия.

У мальчишек, одно время, особым шиком считалось перебежать дорогу прямо перед мчащейся машиной. По-моему, даже сбивали кого-то. Рядом с автобусным кругом был построен павильон, где шофёры могли перекусить, выпить чаю, купить курево, просто посидеть, отдохнуть. Машины ставили рядом на развороте, иногда по несколько машин стояло. В это время (конец 50-х, начало 60-х) большие ребята делали “поджиги” и “жиганы”. Для тех, кто не в курсе: поджига – что-то типа обреза из стальной трубки с прикладом – в кинофильме “Брат”- 2 весь процесс показан. Жиган – это вещь более элегантная и размером поменьше. Стальной ключ или сосок от большой автомобильной камеры с одной стороны расплющивали и загибали под прямым углом. Внутрь заливали немного расплавленного свинца для герметизации. Набивали “ствол” серой от спичек, внутрь вставляли затупленный, согнутый под прямым углом со стороны шляпки гвоздь, толщиной – по диаметру трубки, натягивали бельевую резинку в несколько лент и “жиган” готов. Оставалось только “взвести” гвоздь, оттянув его вверх, и закрепить на взводе, чуть перекосив. Для выстрела нужно было нажать на резину. Гвоздь срывался, бил с силой по сере внутри трубки и… Грохот был очень сильным. Сделать такую штуку было по силам 6-8-летнему пацану. Мы вообще в то время были умелыми и изобретательными ребятами. Минимум инструмента – максимум эффекта!

К примеру – свисток. Можно сделать весной из ветки дерева. Сделать его летом – затруднительно, так как снять кору чулком почти невозможно. Свистки делали из косточек больших абрикосов. Будучи в детском саду, утаивали за обедом косточки от абрикосов за щекой. После полдника, во время прогулки, садились и тёрли косточку об асфальт до появления отверстия. Тонким гвоздиком выковыривали зерно, потом, подровняв отверстие тем же гвоздиком, опять притирали, добиваясь нужного тона свиста.

Сделать поджигу было сложнее, да и разрывало её чаще. Помню, как-то Валька Парилов сделал, пошли на стадион испытывать. Валька порох поджёг – как рванёт! Трубку с казённой части разворотило ого-го! Хорошо, что в глаза не попало.  Но для жигана нужна трубка. Где столько стальных ключей взять? А сосок от камеры – самое подходящее.

В общем, куском полотна от ножовки по металлу потихоньку отпиливали сосок от камеры на колесе какой-нибудь машины, предварительно стравив воздух. Колесо выбирали заднее внутреннее, желательно от прицепа – понимали, что к чему… Пока одни у забегаловки на атасе стояли и зубы шоферам заговаривали, другие соски пилили. Потом шофёры это дело просекли и стали сторожить машины. Один раз чуть-чуть Вальку Парилова не поймали под машиной. От сосков пришлось отказаться и стали делать жиганы просто из медных трубок. Ребята где-то стащили целый пучок. Были такие штуки почти у всех пацанов – в войну играли и просто хулиганили.

Однажды жиган бабахнул на уроке в нашем 3 А классе, у Серёжки Монахова, моего одноклассника из Мневников. Он резину после переменки не спустил и положил жиган в парту. Как бабахнет! Анна Игнатьевна Богачёва – училка наша – аж подпрыгнула. Мы диктант писали, и она рядом проходила по классу. Серёгу чуть удар со страху не хватил. Вот смеху-то было!

Ещё кидали болты. Два болта, их припиливали об асфальт, между ними гайка, в гайку забивали серу от спичек. Болты крепко вворачивали в гайку и кидали на камень или асфальт, стараясь, чтобы удар пришёлся на шляпку болта. Если болты были новые, с хорошей резьбой, то и грохот был соответственный. Однажды на свалке у ШГБ нашли болты жутких размеров – М24, как минимум, новенькие, ещё в масле. Зарядили два коробка и кинули на танцплощадке днём (хорошо, что не во время танцев). Вот рвануло, так рвануло – резьбу в гайке начисто снесло, а один болт так и не нашли.

Это всё забавы – теперь о деле. Была на острове ещё одна страсть – рыбалка. Кругом река, озёра – чего не ловить. Наши места издревле славились как рыбные, да и не зря. Ловили на удочку и с берега, и с лодок, под плотиной – на донку, в половодье – подъёмниками и намётками. По поводу сетей ничего не могу сказать, не видел. Лодки были у многих, особенно во Мневниках, были они и у галалитовских, и у тереховских. В основном, это были самодельные плоскодонки, но были и настоящие, прогулочные, с полукруглым дном, всё как положено – уключины, вёсла, якорь. Лодки держали летом у реки, привязывая цепью с замком за какую-нибудь вросшую в берег железяку, коих вдоль берега было предостаточно. Зимой – выносили повыше на берег. Вёсла хранили дома или в сараях.

У нас тоже была лодочка, правда резиновая немецкая, трофейная – “лётчицкая”, как один мой друг говорил – Колька Раздорских. Лодку после войны привёз мой дед Борис Петрович Варенцов. Лодка была старая, прорезиненный материал пропускал воздух. Её всё время клеили, чинили, но… Дедушка Борис Петрович был заядлый рыбак – ловил на удочку и с берега, и с лодки, но плавать не умел с детских лет. Когда всем семейством ходили купаться на реку, он только “нырял”. Рассказывая про войну, говорил, что для него было “…лучше в штыковую, чем переправа”.

И вот однажды с ним приключился казус… Он ловил с лодки под плотиной – погода была хорошая, настроение тоже, клевало не ахти и, чтобы не продрогнуть, он принял на грудь “четвертиночку” и… незаметно задремал.
В это время провели сброс воды на плотине – уж в чём там дело было, не знаю. Вода поднялась, лодка с якорем, естественно, тоже. И деда понесло… И вот так, спящего, его занесло аж под Кунцево! Вёсла уплыли, и когда он проснулся… Ёшь твою двадцать! Как не перевернулся во сне? Плавать-то не умел. Но рыбы всегда ловил.

Был на “Галалите” ещё один знаменитый рыболов – Елена Николаевна Татаринова (в дев. Ляхова). Была она крупной женщиной, в молодости очень красивой, как моя матушка говорит. Работала она в заводской бухгалтерии. Жила в нашем дворе, в доме №7, на первом этаже, окна выходили на дорогу, после смерти матери и мужа жила одна. Прямо в доме под лестницей она держала козочку, была у ней маленькая гладкошёрстная собачка Муха, похожая на лисичку, и кошка. Летом, каждое утро, вся эта компания уходила на рыбалку – Елена Николаевна, с удочками на плече, за ней козочка, следом Муха. Последней шествовала кошка. Предпочтение Елена Николаевна отдавала Тереховскому озеру. В озере водился шикарный золотой карась, да и коза могла по травке попастись. Козочку я не помню, матушка рассказывала, а кошку с собакой я застал. Ловила она и на реке, но озёра любила больше, они у нас красивые были, чистые. На “Утятнике” росли очень красивые кувшинки, а вода была настолько прозрачна, что в штиль всё просматривалось до дна, самое малейшее движение водорослей и озёрной живности.

А сколько было пиявок и лягушек – тысячи… А мы их по глупости и детскому неразумению стреляли из лука, из рогаток, мучили… Стыдно, но что было – то было.

Елена Николаевна, уже будучи на пенсии, курила “Беломорканал”, голос из-за этого имела сиплый, простуженный, при случае могла и “четвертиночку” за день выпить. Тётка она была добрая, меня любила. Я ей за молоком в колхоз ходил.

Меня рыбалка не особенно увлекала, хотя я пытался удочкой ловить, иногда в компании с Еленой Николаевной, и вилкой колол в проруби, и в половодье с дядей ходил, мешок с рыбой таскал. Став чуть старше, лет в 11, сделал себе маленькую намётку из старых снастей, что в сарае валялись в изобилии, и сам ловил. Но тоже не особенно удачно – не моё.

Рыбы, кстати, всегда было много. Ловили плотву, щук. Под плотиной – сомов, налимов, ершей, на отмелях пескарей, окуней. На Тереховском озере – карасей. В остальных озёрах была одна сикильда – мелочь. Среди ребят была популярна рыбалка с “вилкой”. Тяжёлую стальную вилку привязывали к прочной палке, получалось что-то типа остроги. Летом с вилкой промышляли за Тереховым у коровьего брода, на мелководье – кололи пескарей, а зимой – на Тереховском пруду – лёжа у проруби. Потом жарили на костре и ели. Вкуснотища – пальчики оближешь! Пескарики – они сладкие.

С началом ледохода, по малой воде начинался браконьерский лов рыбы – подъёмниками и намётками. Как я уже писал, я тоже к этому приобщился. Ловили поголовно все мужики острова. Когда начинали идти льдины, рыбнадзор даже не рисковал, хотя один раз попытались на моторном катере под завод пробраться, но их льдинами затёрло и утащило.

Кто посмелее, ловили подъёмниками с лодки, остальные с берега. Рыба, правда, не всегда попадалась. А бывало, что мешками ловили, и такое…
В начале половодья мневниковские мужики на лодках вылавливали брёвна, цепляя их баграми и транспортируя к берегу. Ловили брёвна даже между небольших льдин, но это уж самые отчаянные. Я сам это видел, и хочу сказать, что зрелище не для слабонервных.

Вообще, вскрытие реки, начало ледохода, считалось событием. Свой первый ледоход я помню ещё ребёнком. Дед носил меня смотреть на льдины под завод. Вода подходила под самые цеха и поднималась почти вровень с противоположным высоким берегом, это 5-7 метров, а то и больше. Когда начинали идти ледяные поля, у плотины поднимали все створы. Для того, чтобы раздробить эти ледяные поля их взрывали. Льдины наезжали друг на друга, трещали и ломались. Стоял гул… Стихия!

Во время половодья Тереховское озеро соединялось с рекой и становилось заливом, отделяя Терехово со стороны реки. Матушка мне рассказывала, что после войны, в один из годов, было настолько сильное половодье, что на “Галалите” подъезды в домах закладывали кирпичами почти на метр. На “Галалите” на пешеходных дорожках лежали клети из сушильного цеха, а на них настилы из досок, настолько высоко поднялась вода. Терехово превратилось в остров, и перемещались на лодках.

В это время кроме рыбалки была ещё одна забава – бегать и кататься на льдинах. Я-то малец ещё был, а ребята постарше и бегали, и катались. Сашка Добычин как-то сорвался со льдины и по пояс в воду провалился – на Тереховском озере дело было, льдины в озеро пошли. Думали всё… А он – молодец, не растерялся, выскочил, забрался на льдину, перебежал на берег и домой. Лет 10 ему было.

Любили плавать на плотах, но это на озёрах – на “Утятнике” и на Тереховском. На Тереховском озере мыли мотыля на продажу и плоты там входили т.с. в технологическую оснастку. Были они массивные, неповоротливые, с большой квадратной дыркой в центре. Были они грязные и вонючие. Немного о добыче мотыля. Промысел был круглогодичным, летом – с плотов, зимой – через прорубь. Черпаком на длинной ручке со дна озера доставали ил и помещали его в металлическое сито с высокими, 15-20 см высоты, бортами и высокой металлической ручкой, как у корзины. Вращательными движениями сита в воде ил вымывали, и в сите оставался живой продукт – мотыль. Его выбирали и помещали в мотыльницу, остатки ила вываливали на лёд или на берег. Работа была не из лёгких, грязная и вонючая, но довольно прибыльная. Спичечный коробок мотыля на “Птичке” стоил 30 коп. К примеру, батон белого хлеба стоил 13 коп. а буханка чёрного – 16 коп, “четвертинка” водки – 1 руб. 49 коп.

На “Галалите” тереховские никогда, за очень редким исключением, не работали. Зато с удовольствием шли работать на автобазу Мостелефонстроя.

Интересны были взаимоотношения галалитовских (безземельников) и тереховских жителей. У последних были свои дома и земельные участки, на которых они выращивали ранние овощи, зелень и цветы, затем всё это возили продавать на Ваганьковский или Тишинский рынки. И вот на конечной остановке автобуса №38 встречались частники с безземельниками. Что тут было… Автобус брали штурмом. Труднее было людям с цветочными корзинами (в основном с гладиолусами) и мешками залезть в автобус, но они со временем выработали тактику. Громко сказано, но “классовая борьба” обострялась. Безземельники пытались уколоть словесно (обозвать как угодно) частников, к тому же в Терехове жили люди с фамилиями – Царёвы, Королёвы, Богачёвы, Поповы, Попковы и т.д. Я это видела своими глазами, так как с 8-го класса ездила в школу на Красную Пресню. Да ещё тереховским повезло – летом рядом с ними открывался Кунцевский пляж, и они устраивались туда работать (да и ягодами приторговывали около пляжа. мод.).

Записано со слов Н.В. Панченко (Пьяниченко в дев. Гал д.5)

В конце 50-х годов на территории совхоза открыли магазин комбикормов для скота. Вот уж действительно на автобусной остановке 38-го был апокалипсис. В магазин ехали из Нижних и из Верхних Мневников, ещё откуда-то. Комбикорма отпускали мешками… Так появились на “Галалите” “мешочники”. Мешки, естественно, были грязными, одежда “мешочников” тоже не отличалась чистотой. Вот и представьте, раннее утро, люди едут на работу в Москву. Все, соответственно, опрятно одеты, и в это время вместе с ними в автобус лезут с грязными мешками. Магазин комбикормов начинал работу рано утром, по-моему, с 7-00. Во время посадки на автобус возникали жуткие скандалы, иногда переходившие в потасовки. Жители завода писали куда-то коллективные письма, ходили по домам и собирали подписи. К просьбе трудящихся через какое-то время прислушались, и магазин перенесли в другое место.

Так вот, плоты на “Утятнике” строили для удовольствия – покататься, хотя, ими иногда пользовались аквариумисты – с них ловили циклопа. Были они небольшими, в один слой брёвен и настил из досок, и достаточно лёгкими на ходу. Один я построил сам! Было мне лет 11-12. Натаскал брёвнышек и досок, выломав их из старых домиков для уток. На свалке набрал гвоздей и скоб, молоток из дома принёс. Сбил – сколотил, даже без пилы, а на воду спустить силёнок не хватило… Спасибо дяденька помог, он циклопа рядом ловил – сжалился, глядя как я, по его словам, “ж-пу рвал”!

Книжек я к тому времени уже прочёл немало и понимал, что корабль, это ещё не всё – нужен, если не форт, то по крайней мере, хотя бы землянка с причалом. В самом дальнем конце озера мы с Вовкой Воропаевым соорудили землянку, покрыв накатом старую яму и замаскировав её сухим камышом. С берега ни за что не разглядеть, только с воды. Мы там с ним “пиратствовали” втихаря – курили и лягушек варёных ели. Вкусно, кстати, с солью и чёрным хлебом. На курицу похоже, только тиной отдаёт. Жаль недолго наше прибежище просуществовало – поломал кто-то, а осоку вокруг пожгли.