Пять посёлков: дер. Нижние Мневники, посёлок завод “Галалит”, посёлок Главмосстроя, он же – ШГБ, дер. Терехово, малюсенький посёлок (всего 4 барака) Бетонного завода.
Три госпредприятия: завод “Галалит”, автокомбинат треста «Мостелефонстрой», завод железобетонных конструкций треста «Мостелефонстрой».
Два совхоза – «Всходы» и «Пионер». Мневниковская средняя школа (бывшая земская) №831 (21). Карамышевский гидроузел – плотина и Шлюз №9.
Два моста, один из них понтонный.
Кунцевский пляж.
Четыре озера, не считая мелких.
Несколько свалок.
И всё это на маленьком клочке суши, окружённом Москвой-рекой! Рыбы – во! Молока – во! А вокруг – Благодать! Если бы ещё не химзавод. На юге и юго-востоке – Филёвские горы, поросшие соснами. На северо-западе – деревня Крылатское со Святым источником и храмом Рождества Пресвятой Богородицы. Крылатские горы, поросшие ореховыми рощами. На севере – заливные луга, за ними Серебряный бор, а на северо-востоке, ближе к востоку – столица нашей необъятной, горячо любимой Родины, город на семи холмах – Москва. Фили только-только начинали благоустраиваться, за Крылатским и Татарово начинались сельхозугодия, поля и фруктовые сады, которые тянулись аж до посёлков Мякинино, Птичники и Рублёво. Серебряный бор был чисто дачным местом, граничащим с запретной зоной, и “большая” Москва была довольно далеко. Что там было дальше, я тогда не знал. Но я даже подумать не мог, что через пятьдесят лет дети и внуки тех, кто бубнил нам о светлом коммунистическом будущем, понастроят на Рублёвке дворцов, и в них будут жить новоявленные господа. Вот уж действительно, Жизнь – смешная штука!
Завидуйте! Именно на этом острове, который создала Москва-река, петляя в своём течении и образуя неповторимый ландшафт, и живописные уголки, в то время ещё не затронутые городскими застройками, я родился (в Роддоме №16 на Соколе) и провёл своё детство (до 13 лет), проживая по адресу: Москва, Нижние Мневники, з-д “Галалит” дом №9, кв.№6. В то время для меня это был удивительный Мир! Этакий оазис со своей жизнью и укладом. Не надо думать, что мы были отрезаны от остального мира и прозябали в тоске, унынии и дикости. Нет! Совсем наоборот – жизнь на нашем Острове просто бурлила!
Центром культурной жизни были, несомненно, клуб завода “Галалит”, с довольно большим, мест на 400-450 кинозалом, библиотекой, радиоузлом, и стадион, располагавшийся напротив клуба, через дорогу.
Когда в посёлке появился клуб и что он из себя представлял, сейчас уже сказать затруднительно. Самое раннее официальное упоминание о галалитовском клубе удалось обнаружить в протоколе допроса Рожкова Георгия Борисовича – секретаря заводоуправления, проживавшего в то время на Галалите в д.3 кв.32. – от 22 января 1934 г.
Сканы протокола любезно предоставил Монахов Андрей Сергеевич (НМн)
РО О.Г.П.У. МО г. Кунцево
К делу №4
Протокол допроса Рожкова Георгия Борисовича
уполномоченным Кунцевского РО ОГПУ МО Рудницким. 22 января 1934 г.
Рожков Георгий Борисович – 1914 г.р., б/п чл. ВЛКСМ, из крестьян-бедняков Сосновского р-на с. Христофоровка, русский, холост, не судим, допризывник, у белых не служил, секретарь заводоуправления, секретарь ячейки ВЛКСМ. Проживающий с. Мневники, Галалитовый з-д д.3, кв.32.
«…На 22 января с.г. в нашем клубе при галалитовом заводе было назначено общее траурное заседание заводских организаций и сельского актива, посвящённое десятилетию со дня смерти В.И. Ленина…»
ГАРФ
В этом же протоколе галалитовский клуб упоминается в контексте показаний, связанных с клубными мероприятиями 3 февраля 1933 г. Что касается внешнего вида, клуб не всегда был таким, как на рисунке. Кинозал был ниже и, возможно, меньше. По воспоминаниям старожилов, в этом помещении ранее располагался каретный сарай, вход со двора. На официальном сайте Кунцева я нашёл несколько фотографий из Собрания Солдатенкова. Фотографии были сделаны с Филёвского берега от особняка Нарышкиных в сторону Терехова и Мневников. Фотографии датированы 1913 г.
Воспоминания воспоминаниями, однако не всё в работе клуба было так гладко и хорошо. В протоколах партсобраний и заседаний партхозактива завода «Галалит» тоже есть упоминания о заводском клубе. К сожалению, сохранились протоколы партсобраний, начиная только с 1949 г. Это связано с истечением срока хранения – 75 лет. Возможно эти строки придадут воспоминаниям некую сухость и официальность. Язык протоколов весьма формален, имеются смысловые пропуски слов. Но общее представление о том времени, как мне кажется, только выиграет. Лексика, по возможности, сохранена. Отнеситесь ко всему написанному выше с пониманием, делая скидку на время, материальное обеспечение, задачи и цели, которые ставила перед собой партийная организация завода «Галалит». Постоянная критика работы клуба не говорит о том, что работа в клубе совсем не проводилась, она была, просто критиковать всегда проще, чем что-то делать… В протоколах особо подчёркнуты упоминания о радиоузле завода. Протоколов партсобраний за 1958 г. в архиве не было. К протоколам партсобраний за 1952 г. и за 1963 г. я не был допущен по формальной причине – наличие персональных данных. Для меня это было удивительным, т.к. остальные протоколы содержали весьма обширные персональные данные на многих рабочих и служащих завода, а также на жителей посёлка и не только… Протоколов парт собраний на заводе «Галалит» за более поздние годы архив не содержит.
Рядом со стадионом находилось заведение Общепита, известное в народе под названием «Голубой Дунай». Когда это заведение появилось на «Галалите» я точно сказать не могу, скажу только, что в 1956 г. оно уже стояло рядом с участком Высокосовых. Очень хорошо помню, что свою тележку мороженщица под весёлый гомон и толкотню галалитовской малышни вывозила именно из боковой двери «Голубого Дуная». Она и торговала мороженым около павильона, стоя в тени высокого тополя, который рос на участке Высокосовых. Палатка «Мороженое» появилась позже.
Упоминание о галалитовском «Голубом Дунае» есть в воспоминаниях Игоря Зайонц – жителя Галалита: «…Я же, как говорилось, пристрастился и уже стал попивать с кем придется на автобусном кругу у водочного ларька. Таких ларьков по Москве было изрядно, в народе их ласково называли “Голубыми Дунаями” за характерный цвет и в честь популярнейшего тогда фильма с Марикой Рок. Мне подносили уже работающие знакомые ребята и вполне сте-пенные мужики, уважавшие моих родителей, особенно маму» …
И. Зайонц «Несуществующие дневники» http://zayonts.blogspot.com/2008/10/blog-post.html
Вернёмся к стадиону. Первые упоминания о стадионе удалось найти в протоколах партсобраний партийной организации завода «Галалит»:
Там же, через дорогу, перед стадионом, была большая открытая танцевальная площадка – “пятачок”, с крытой эстрадой – ракушкой (см. план посёлка). Танцевальная площадка располагалась строго напротив наших окон, на расстоянии максимум метров 30. Так что в летнее время года, 2-3 раза в неделю я, не выходя из дома, мог приобщаться к музыкальной эстрадной культуре с 19:00 и до 23:00. И от Культуры меня отделяли лишь узкая дорога, да ящик местной помойки – С`este La Vie!
Играли на танцах разные музыкальные коллективы. Право играть предоставлялось на конкурсной основе, так как съезжались к нам на танцы со всей округи – из Карамышева, с Хорошёвки, приходили с Филей, ШГБ, из Крылатского, приезжали с Силикатного завода. Практически всегда аншлаг! Иногда музыканты привозили своих девчонок, модных и весьма эпатажных, чем местные дамы бывали очень недовольны. Отлично помню, как Шурка Петрова, которая стояла на контроле и проверяла билеты, крыла этих девиц почём зря. В выражениях она особенно не стеснялась… Бывало, и дрались, а один раз даже убили паренька заточкой. Не поделили девчонку. Слово за слово, вышли с танцплощадки, дело до рук дошло, ну и… Паренька к нам в амбулаторию принесли. Ранка маленькая, но паренёк умер на руках у Шурки Петровой ещё до приезда скорой помощи. Один сын у матери… В убийстве обвинили Валерку Гуреева – оболтуса 17-18 лет, жившего в нашем доме. Хотя были разговоры, что не обошлось без дяди – Колюшки Гуреева – персонажа с криминальным прошлым и весьма авторитетного в “известных кругах”, как он говорил. Якобы убил дядя, а вину на себя взял племянник, чтобы дядю прикрыть. Расстрельная-то статья была в силе. Валерку осудили, бабка – тётя Катя Гуреева к нему ездила, но больше Валерку мы на «Галалите» не видели.
Я эту заточку хорошо помню. За неделю до этого трагического происшествия я её нашёл у входной двери в наш дом. Мы с моим другом Колькой Раздорских шли ко мне домой, а у входной двери справа внизу фанерная стена вздулась пузырём, слева было большое, длинное окно, почти на весь коридор, и свет падал как раз на это место.
Я сначала подумал, что это паучиное яйцо матово-розовое… Взял двумя пальцами и потянул. И вытащил заточку из фогальцевого напильника с ру-кояткой из наборного оргстекла (Высоцкого вспомните, в ремеслухе такие делали, а Валерка как раз в ремесленном учился). Симпатичная такая заточка, с пониманием сделана. Я её почему-то отдал Кольке, а Валерка Гуреев увидел у него и отобрал, да ещё по шее надавал. Чего горевать, как пришла, так и ушла…
Потом я вспомнил про неё, когда её следователи нашли во Мневниковском пруду, за стадионом. Но мне дома строго-настрого запретили об этом кому бы то ни было говорить. Было мне лет 7 всего…
Вид из чердачного окна нашего дома на двор и танцплощадку. Из нашего окна всё выглядело более приземлённо. Кусочек красной крыши внизу – амбулатория. На этой крыше мы сушили подушки, матрасы, даже загорали. Трудность составляло только влезть на подоконник, т.к. он был высотой метра полтора. Здание под зелёной крышей справа – заводская бухгалтерия, дальше по правой стороне – палисадник и дом №7. В сторону палисадника выходили окна из уборных и ещё три окна на втором этаже, правее. Внизу чуть отступив от угла, на-ходилась выгребная яма. Вдоль домов – асфальтовая дорожка до угла дома №7. Слева – забор Маркова сада и тополя. Тополя у нас во дворе были шикарные, жаль только, что хранение химикатов в сараях за забором привело к их частичной гибели. Здание слева – электроподстанция. Между домом №7 и электроподстанцией – пожарный колодец. Чуть левее колодца грунтовая насыпь, под-нимаясь, выводила на дорогу. Через дорогу слева начиналась складская территория, отгороженная глухим забором. Между забором и складом был проход, по которому на ночь пускали сторожевых собак. На углу этого забора стоял ящик помойки. Далее, в углублении, находилась городошная площадка. Когда играли в городки, городки и биты со всей силы бились в забор склада. Грохот стоял жуткий. Сразу за городошной площадкой была огороженная танцевальная площадка. Издали (из нашего окна), изгородь была практически прозрачная, и все было хорошо видно, а уж слышно…
Сначала эстрада стояла впритык к складскому забору, но спустя год её перенесли в правый дальний угол. Дирекция по-шла навстречу “пожеланиям трудящихся” нашего дома, так как танцы были до 23:00, но, обычно, и позже, и заснуть было просто невозможно. Танцевальный “пятачок” был очень большим, думаю, что больше 15 м в диаметре. За танцплощадкой располагалось футбольное поле, за ним стрельбище, далее – пашня, “Утятник”, совхозная территория, заливные луга, река и Фили. Всё это с чердака отлично просматривалось. Из нашего окна было хорошо видно только танцплощадку и Фили, верх малой лестницы, шпиль МГУ с красной звездой. Во времена моего далёкого детства, когда мы с бабушкой вечером ждали всех домой с работы, бабушка ставила на стол мой маленький стул, сама вставала коленями на стул, опиралась на подоконник, и мы смотрели из окна на двор. Вечером звезду МГУ было отлично видно над деревьями Филей – там была работа моей мамы… Вдоль дороги стояли столбы фонарей и было видно, как люди, сойдя с автобуса, идут через дорогу, спускаются с насыпи и идут к нам во двор. Чтобы нам не было грустно, бабушка заводила патефон. Пластинок у нас была целая стопа. Так и ждали каждый вечер. До того, как закрыли Марков сад, и сюда перенесли танцплощадку, на этом месте была волейбольная площадка. Заборов не было и просматривалось футбольное поле.
